ucderri: мнения

13 октября, 2016



После почти столетних насмешек идеи Фрейда начинают заново переосмыслять, поскольку именно они могут пролить свет на многие загадки медицины.




Путь теории о бессознательном был довольно-таки тернист с тех самых пор, как Фрейд почти сто лет назад впервые описал своё открытие. Скептики усмехаются при одном упоминании о бессознательном, считая эту теорию такой же нелепостью, как и зависть к пенису. Другие, более проницательные, понимая, что отцу психоанализа удалось набрести на нечто важное, всё же предпочитают держаться в стороне и не связывать себя с сомнительной репутацией Фрейда, поэтому они оперируют такими туманными терминами как подпороговый или подсознание. По прошествии стольких лет могло показаться, что срок годности теории бессознательного истёк, но как выясняется – её время только-только наступает.
И причин тому две: наука и необходимость. Во-первых, нейробиология убедительно доказала, что человек даже близко не имеет представления о том, что происходит у него в голове. Психоаналитик и профессор нейропсихологии Марк Солмс, один из первых учёных, занимающихся экспериментальными исследованиями психоаналитических открытий, часто утверждал, что сознание способно удерживать в поле внимания всего 6-7 объектов одновременно, тогда как остальная нервная система оперирует тысячами. В свете этого будет уже форменным извращением отрицать тот факт, что многое в физических процессах нашей жизни лежит за границей нашего осознания, тем более, если принять в расчёт такой физический опыт как сны или оговорки, а также ранний детский опыт, который не поддаётся воспоминанию, но активно участвует в формировании взрослой жизни.
Сегодня активно дискуссируются вопросы о том, насколько верны описанные Фрейдом механизмы бессознательного или психодинамические процессы, как их ещё иногда называют. Например, вытеснение – целенаправленное забывание некоторых воспоминаний, которые впоследствии возвращаются в виде невротических или психотических симптомов. Фрейд утверждал, что вытеснению подвергаются неприемлемые для сознания, чрезвычайно тревожные мысли и переживания, тогда как когнитивная психология упорно сопротивляется признанию обоснованности этой идеи, предпочитая статическую модель содержания бессознательного: кончено, воспоминания могут быть утеряны, и да, они могут быть связаны с некоторыми симптомами, но эти симптомы нельзя истолковывать тем символическим способом, который Фрейд и его последователи изобрели и назвали «лечение словом».

А тем временем наука приближается к тому, чтобы оспорить это убеждение. Целая серия исследований была посвящена изучению амнестических состояний, в которых испытуемые сначала создавали воспоминания, а потом отрицали их, утверждая, что не могут припомнить, что же произошло на самом деле. Было также продемонстрировано символическое значение вымышленных воспоминаний (конфабуляций), о которых в своё время писал и Фрейд. А ведь есть ещё люди, страдающие от парафазии – официально признанного синдрома, при котором некоторые слова забываются и замещаются другими словами. Эти замещения осуществляются в рамках тех же самых закономерностей, которые описал Фрейд для сновидений и оговорок. Всё это свидетельствует о том, что процесс вытеснения является ключевой характеристикой бессознательного.
Итак, наука. Теперь поговорим о второй причине пристальнее изучать бессознательное – медицина. Существует множество широко распространённых, но необъяснимых с точки зрения медицины симптомов. Исследования неврологов указывают на то, что такими симптомами страдает треть пациентов, обращающихся с жалобами к докторам общей практики. Страдания этих пациентов самые настоящие, и они не в силах справиться со своей болезнью, хотя для неё нет никаких биологических оснований. Проведённое в 2005 году в Америке исследование выявило, что психосоматические заболевания обходятся бюджету в 250 миллионов долларов ежегодно –деньги, потраченные на диагностику и бесплодное лечение биологически не существующей болезни. Очевидно, что альтернативные варианты работы с данными расстройствами являются безотлагательной необходимостью. Например, мы можем изучать их с точки зрения теории бессознательного как конверсию (или соматизацию) – перевод психического страдания в телесные симптомы.

Описанные Фрейдом механизмы образования телесных симптомов при истерии сегодня распространены намного больше, чем мы привыкли думать. Большинство неврологов имеют в своей практике пациентов, живущих с серьёзными жизненными и физическими ограничениями из-за сильных и внезапных приступов судорог, хотя многочисленные медицинские обследования не выявили у них никакой патологической активности в мозге. Ещё большая когорта пациентов страдает от столь же необъяснимых с точки зрения диагностической медицины приступов удушья, боли, слепоты, паралича. Да, мы можем согласиться с тем, что до сих пор не существует достаточно развитых и надёжных технологий для того, чтобы заглянуть внутрь мозга и увидеть всю его тайную инженерию, но нужно признать и то, что научная медицина едва справляется с диагностикой, а уж про объяснение симптомов и говорить нечего.
Идея Фрейда о том, что в основе конверсионного расстройства лежит травматическое или воспринимаемое как травматическое переживание сегодня подтверждает себя в ежедневной работе клиницистов. Совсем недавно в дискуссии по этому поводу в Музее Фрейда в Лондоне нейропсихопатолог Ричард Канаан и психотерапевт Стефани Хоулетт представили клинические случаи (тщательное изучение которых, конечно же, потребовало времени, денег и специальных навыков), когда им удавалось установить отщеплённость и смысл отдельных симптомов. В таких случаях рекомендуется междисциплинарный подход к лечению с привлечением к сотрудничеству психологов, психотерапевтов и неврологов. Ханаан считает, что если бы в своё время Фрейд при описании своих наблюдений использовал термин посттравматическое стрессовое расстройство вместо термина истерия, то он вошёл бы в историю как герой-первооткрыватель.


Никто не утверждает, что бессознательное – это что-то мистическое по своей природе, но это действительно комплексное и сложное состояние. Фрейд многократно подчёркивал, что работа с бессознательным требует скрупулёзной точности потому, что это бессознательное – оно находится за границей вашего сознательного внимания и понимания. В дальнейшем сами психоаналитики кардинально пересмотрели первоначальные умозаключения и находки Фрейда, чтобы сегодня снова прийти к пониманию необходимости привлечения этой скрытой, но порой убийственно мощной части нас самих, нашей человеческой природы.
Фрейд был убеждён, что его разработки находятся лишь в самом начале пути. Научные достижения последних лет и самые безотлагательные требования современности взывают к тому, чтобы работа Фрейда была продолжена.
Источник: tolkoksana.com
Оригинал: Mark Vernon. «100 years old and making a comeback – Freud’s theories of the unconscious»

О любви столько говорят, а еще пишут книги, снимают фильмы… Даже праздник специальный придумали – День святого Валентина, будто нужна специальная дата, чтобы сделать близкому человеку приятное…

Любовь – самое распиаренное, но многие ли знают, что это такое на самом деле или большинству удается лишь прикоснуться к большому чувству…Об этом размышляет британский писатель Джонатан Коу в своей книге «Прикосновение к любви». Главный герой по имени Робин Грант – вечный аспирант, вот уже много лет как начинающий писатель, да и в любви ему не везет. Девушка, к которой он питал нежные чувства, вышла замуж за его друга. И винить приятеля в нечестности нельзя. Просто пока одни молча вздыхают и мечтают о чем-то, другие действуют, живут… Я бы сказала, что название книги существенно сужает ее смысл. Коу рассуждает не о любви, а вообще о жизни. О том, что одни живут, а другие – лишь несмело прикасаются к жизни, как его герой. Любит девушку, но боится ей признаться в этом, однако сокрушается, когда на ней женится тот, кто оказывается смелее. Мечтает стать писателем, пишет рассказы, но боится публиковать свои опусы, которые, кстати, тоже весьма любопытны. В них Робин раскрывает свои взгляды на мир и судьбу, которая представляется ему цепочкой случайностей. Герой совершенно инфантильный, он не действует, зато очень много воображает, о чем Джонатан Коу рассказывает с иронией, но от этого становится не весело, а очень горько. А сейчас, когда книга уже прочитана, вспоминаются слова подруги главного героя Апарны: «То, что люди в литературе называют иронией, в реальной жизни называется болью, непониманием, несчастьем…».Действительно, некоторые называют этот роман Коу смешным, хотя, на самом деле это ведь грустно, когда твоя жизнь проходит в воображении, а в реальности ты так и не можешь решиться на какие-то поступки. Например, мистер Грант часто воображает про себя разные вещи. В частности, как стал бы известным писателем, и у него брали бы интервью.- У вас есть цикл рассказов на разные темы. Но что же их объединяет?- Они не опубликованы. Еще у меня есть множество эссе, но их все объединяет то, что они не написаны…Примерно такой диалог происходит в воображении героя. Читать об этом и смешно и грустно одновременно, ведь жизнь идет, а Робин Грант все мечтает и ничего не делает. Правильно, а зачем, если, по его мнению, от человека мало что зависит. Впрочем, это не может длиться бесконечно, и тогда герой решает повлиять на свою жизнь так, как ему представляется единственно возможным…Впрочем, как мне показалось, это история не только о пассивном отношении к жизни, но и о безразличии окружающих, так называемых друзей, которые, интересуясь, как дела, рассчитывают в ответ услышать: «У меня всегда все хорошо!». Хотя, могут даже и не спросить. Все уже люди взрослые, у каждого хватает своих забот, зачем вникать в чужие?Коу снова меня радует. Обязательно продолжу знакомство дальше.